Бенджамин Уэст
Очерк опубликован в книге «Рассказы об Американских Художниках».
Бенджамин Уэст занимает особое место в истории американской живописи. Признанный гением еще в молодые годы, Уэст был в свое время виднейшим художником, а его картины принадлежали к числу лучших произведений живописи эпохи неоклассицизма. Постепенно неоклассицизм превратился в сумму омертвелых канонов и отживших догм, и связанное с ним творчество Уэста было забыто. Но ни прошедшие века, ни меняющиеся стили не затмили славы Уэста, как выдающегося педагога и одной из наиболее привлекательных личностей в истории искусства.
Бенджамин Уэст провел отведенные судьбой дни в полной гармонии с окружающим миром, совершенно довольный собой. Его долгая жизнь проходила, как триумфальное шествие – светло, ясно, величаво. Никакие враждебные преграды не вставали на его жизненном пути, никакие злобные, темные силы не омрачали духовный мир. Заложенные природные дарования как будто только и ждали одного - его желания, чтобы вознести на вершину головокружительной карьеры.
Уэст родился в 1738 году в квакерской общине на западе Филадельфии. Десятый ребенок в семье хозяина гостиницы, маленький Бен рос в местности, в те времена идиллической, пасторальной и добродетельной. Мирные индейцы все еще заселяли окрестности и, по словам Уэста, именно они познакомили его с искусством живописи. Для раскрашивания лиц индейцы использовали глину и научили Бена получать разные цвета и оттенки, смешивая красную и желтую глину. Мать, как и все окружающие, считала мальчика гением и позволяла пользоваться синей краской – индиго, из домашнего красильного чана. Пушистый кот, конечно, недобровольно и довольно неохотно, снабжал шерсткой для кисточек. Таким образом, художественная карьера Уэста началась. Ему было около семи лет.
Первыми образцами изобразительного искусства, на которых учился юный художник, были гравюры, сделанные с европейских картин, и пара портретов местных живописцев. Он впитал уроки легко, как вдох и выдох.
К тому времени, когда Бену исполнилось тринадцать, он уже выполнил на достаточно высоком уровне несколько заказов на портреты и его приняли в филадельфийский колледж, как почетного студента на полную стипендию. Колледж был, вероятно, самым снисходительным и нетребовательным к студентам учебным заведением. Уэст даже не учился грамматике. Вместо этого он заполнял голову поэтическими строками, поучительными историями, а плетеную корзину – рыбой, пойманной им в ближайшей реке.
Необычайно обаятельный, красивый молодой человек, Уэст привлекал окружающих безмятежным, спокойным нравом, очаровывал милой непринужденностью. Чувствовал себя легко и свободно в наиболее зажиточных и процветающих кругах филадельфийского общества. Уильям Аллен – богатый торговец обеспечил одаренного юношу средствами для поездки в Италию. В 1759 году Уэст взошел на корабль и отплыл в Европу – первый из числа американских художников, которые в последующие столетия отправятся учиться живописи в Старый Свет.
В двадцать один год Уэст оказался в Италии. В Риме он был встречен с восторгом. Знатоки искусства мгновенно прониклись уважением к талантливому американцу, прибывшему из далекой, «дикой» глуши. В качестве радушного приветствия римская элита решила поразить заморского гостя своими сокровищами. Увидев известную статую Аполлона Бельведерского, Уэст (с присущей ему восхитительной смесью почитания и веселой иронии) воскликнул: «О Боже! Он выглядит в точности, как воин племени могавков!».
Но Уэст понимал, что никогда не добьется успеха без серьезной учебы и использовал все возможности, какие ему представились. Он провел в Италии три года, делая копии картин великих мастеров Возрождения – Тициана, Рафаэля. Квакерская сущность Уэста прискорбно страдала от манеры итальянцев выделять и подчеркивать в произведениях живописи радость чувственных удовольствий. «Цель искусства, - утверждал он, - не радовать глаз, а возвышать душу».
Уэст успешно решил эту проблему в своих собственных полотнах, поставив плоть в подчиненное положение, создавая картины, которые стали наглядными проповедями и поучениями. Поскольку идея соответствовала усиливающемуся влиянию неоклассицизма, творчество Уэста получало все более высокую оценку. В двадцать четыре года художник направляется с миссией воплощать свои благородные устремления в Лондон.
Лондон, как и Рим, мгновенно растаял перед невозмутимым блеском Уэста. Первое масштабное полотно, выполненное им в классическом стиле на библейскую тему, немедленно заслужило похвалу и поддержку прелатов англиканской церкви. Картина «Агриппина с прахом Германика» (1), написанная в 1769 году, принесла покровительство короля Георга Ш. Король – человек строгих взглядов, называл художника «мой друг», и это были не просто слова. Дружеские отношения с Георгом Ш, несмотря на откровенный американский патриотизм Уэста, продолжались более сорока лет.
Захваченный идеями европейского просвещения, Уэст жаждал писать живописные полотна на исторические темы. В соответствии с воззрениями неоклассицизма, персонажи исторических картин должны были быть облачены в римские тоги, независимо от времени и места изображаемых событий. В процессе работы над полотном «Смерть генерала Вольфа» (2) Уэст решительно отверг совет окружающих, в том числе короля, изобразить героев в римских одеяниях. Он написал персонажей в военной в форме времен осады Квебека, как это было в реальности. Картина имела оглушительный успех, и Уэст стал основоположником нового направления живописи – создания исторических полотен на современные темы.
Исторические картины расценивались в то время, как высшая форма изобразительно искусства, в которой господствующее место занимала Франция. Англичане почувствовали, что в лице Уэста они могут одержать победу над французами не только на полях сражений, но и в области искусства. В работах Уэста они видели благородство и великолепие, заключенные в строгие рамки истинно классического стиля. Восхищение вновь взошедшей звездой привело к образованию в 1768 году Королевской академии искусств. Уэст был одним из ее основателей и после смерти Джошуа Рейнольдса стал президентом.
Работая над живописными полотнами, художник стремился мыслить широко, руководствоваться нравственными и эстетическими категориями. Знаменитое полотно “Договор Уильяма Пенна с индейцами” (3), созданное Уэстом, когда ему было тридцать пять лет, подтверждает его твердую веру в то, что «искусству живописи дана реальная сила обеспечить бессмертную славу людям, известным благородными деяниями, и воспламенять сердца и разум будущих поколений великими примерами». На картине Уэст изобразил важный исторический момент, когда Уильям Пенн, основатель штата Пенсильвания, купил у индейцев землю и заключил с ними мирный договор. Замысел картины художник мастерски выразил через композицию - просторную, ясную, спокойную. Он изобразил персонажей в классических позах, придав им величественность и монументальность. Солидная фигура Пенна доминирует на полотне. Его руки раскинуты в широком жесте, означающем одновременно «отдавать» и «забирать».
Картина «Полковник Гай Джонсон» (4) - одна из немногих портретных работ Уэста. «В моем понимании, – говорил он, - создание портретов – напрасная и бесцельная трата таланта». Но очевидно, Уэст считал полковника Джонсона достаточно яркой личностью и счел возможным потратить время на написание портрета. Джонсон был главным уполномоченным короля в колониях по англо-индейским отношениям. На картине изображен также вождь племени могавков, который находился в то время с визитом в Лондоне. Джонсон и вождь индейцев позднее вошли в сговор о совместных атаках с целью разгрома и уничтожения революционных отрядов, действующих в окрестностях Нью-Йорка и Пенсильвании.
Взором провидца и уникальной интуицией художника Уэст предугадал ход грядущих событий и заключил персонажи в мрачную, полную уныния атмосферу. В драматичной напряженности портрета художнику великолепно удалось высветить и передать общие для портретируемых черты характера – жестокость, подозрительность и хладнокровие – качества, необходимые в организуемых ими побоищах. Оба погрязли в преступных аферах, но как предугадал Уэст, их злодеяния были обречены.
Доход Уэста, как живописца, создающего полотна для короля, гарантировал ему финансовую независимость. Одна из религиозных картин «Христос, исцеляющий больных в храме» (5) - громадное полотно по площади, превышающее девять квадратных метров, была им продано за 3000 гиней - самая большая сумма, уплаченная за произведение изобразительного искусства, где- либо в мире в то время.
Художник продолжал радовать короля своими картинами. В процессе создания полотна «Сражение при Ла-Хог» (6), изображающего эпизод морского сражения, в котором британский и голландский флоты в 1692 году разбили французский, Уэст обратился к британскому адмиралу с просьбой воссоздать картину военных действий. Адмирал согласился помочь. Он пригласил Уэста на стоянку военных судов и приказал кораблям совершать маневры и стрелять из орудий, чтобы продемонстрировать влияние дымовой завесы на ход морского сражения. Пушки палили, а Уэст в это время делал наброски.
В восемнадцатом веке королевский любимец мог получить от судьбы такой подарок. Трудно представить себе сегодня адмирала, приказавшего кораблям совершать маневры и стрелять из боевых орудий только для того, чтобы дать возможность художнику изобразить реалии морского боя.
Уэст был президентом Королевской академии искусств почти непрерывно с 1792 года, несмотря на скрытые происки и грязные интриги против него. Как президент академии, он имел огромное влияние, и его идеи играли решающую роль в развитии живописи. Последовательно и неуклонно Уэст использовал имеющиеся в своем распоряжении возможности и авторитет для одной цели – обучения и продвижения молодых художественных дарований. Cтудия Уэста преобразилась в великолепное учебное заведение, пользующееся мировой известностью.
Но Уэст не давал отдыха и собственной кисти - каждый день работал в мастерской, расположенной в его роскошном лондонском поместье. Художественный критик в то время писал: «Занятие живописью было для него не трудом, а наслаждением. Он испытывал огромную радость и удовольствие, отдавая все силы и способности, данные ему Всевышним, с одной единственной целью - вытаскивать своего собрата человека со дна преисподней, где тот погряз в трясине невежества». В то время, как Уэст был занят любимым делом, его супруга читала книгу, где-нибудь в другом конце особняка. После сорока лет супружеской жизни она отмечала, что никогда не видела мужа, охваченным гневом, ненавистью, злобной яростью.
Но творчество невозможно без страсти, однако, хорошо сдерживаемой, контролируемой и управляемой. И без неимоверных усилий, борьбы и труда, глубоко спрятанных от постороннего глаза. Истина состоит в том, что Уэст избежал тайных мук творчества. Большинство его поздних полотен, заказанных Георгом Ш, включая сотни метров библейских сцен, были довольно претенциозными произведениями. Но немногие из его современников замечали это. Художник продолжал создавать все новые и новые картины, которым часто были даны непомерно высокие оценки. Постепенно его влияние стало уменьшаться, а творчество увядать. К счастью для Уэста, он имел силы и твердость избегать всего, что нарушало его душевный покой - состояние абсолютно бесценное, особенно в поздние годы. До конца дней художник сохранил уверенность в том, что обладает талантом гения, в чем мир уверял его на протяжении всей жизни.
Уэст оставался на вершине своей профессии, неустанно продолжая активную общественную деятельность и творческую работу. Его картина «Смерть на белой лошади” (7), написанная с юношеским восторгом и трогательным реализмом, была показана в Париже и послужила основой создания романтического жанра французской живописи. Когда пришло время покидать этот свет, «друг короля» отошел в другой мир спокойно, без скорби и сожаления.
Вскоре после его смерти молодое, горячее, охваченное романтическими порывами поколение открыто смеялось над «сверхвеликолепными» полотнами Уэста. Но были и другие, которые почитали и уважали его за неиссякаемую доброту и щедрость. Духовное величие преодолело все его недостатки и самодовольство. Наиболее признанный художник был и наиболее добрым, щедрым и отзывчивым. Уэст тратил свои средства на содержание учеников, окружал их заботой и вниманием. Он находил теплые слова для каждого, даже для бедняги помешанного художника и поэта Уильяма Блейка, и для только начинающих карьеру в искусстве молодых пейзажистов, Уильяма Тернера и Джона Констебля.
И что особенно важно в перспективе истории американской живописи, Уэст создал невидимый мост, соединивший американское и европейское изобразительное искусство. Он заполнил дом американскими студентами, а их молодые сердца - вдохновением. Такие художники, как Чарльз Уиллсон Пиль, Гилберт Стюарт, Рембрант Пиль, Джон Трамбалл, Томас Салли, Джон Синглтон Копли совершили паломничество к дверям его дома в поисках совета и помощи. Он стал родоначальником трех поколений американских художников, которые навсегда сохранили в своих сердцах память о замечательном друге, наставнике и учителе.
Большинство работ Уэста были куплены королевской семьей и после его смерти замурованы в подвалах Виндзорского дворца. Казалось, что имя художника исчезло навеки. Но удивительным образом в настоящее время происходит возрождение интереса к творчеству Бенджамина Уэста. На его работы составлены академические каталоги, в Лондоне создан музей, и многие картины снова увидели свет. И кто знает, возможно, в недалеком будущем к англо-американскому чуду вернется восхищение, благосклонность и былая слава.
Примечания:
(1) Benjamin West «Agrippina with the Ashes of Germanicus».
(2) Benjamin West «The Death of General Wolfe».
(3) Benjamin West "Pen’s Treaty with Indians".
(4) Benjamin West «Colonel Gye Jonson».
(5) Benjamin West «Christ Healing the Sick in the Temple».
(6) Benjamin West «The Battle of La Hogue».
(7) Benjamin West «Death on a Pale Horse".
Комментариев нет